Unloveable

Настало утро. Пламенный рассвет заполонил комнату отдыха. Первые лучи солнца стремительно ворвались в окна. На полу появились лужицы света. Комната стала визуально свободнее и шире, словно она была за пределами этих четырёх стен. Как оказалось, Opium Dream были единственными, кто остался ночевать в Баррсвилл-парке. Их даже не искали, их даже не выгоняли. Они были совершенно одни. На улицах появились ранние пташки - бегуны, следящие за своим образом жизни и фигурой. Увидев это, Стив подумал, что уже проспал первый автобус. Это было бы катастрофой, ведь автобусы здесь ездят крайне редко. Побывав немного наедине со своими мыслями, Стивен начал будить Дэвиса и Фейза.

Парни проснулись, но с большим трудом. На лицах их явно сверкали отголоски вчерашней бурной ночи, после которой они забыли, как, зачем и где они оказались. Было понятно одно - надо возвращаться в гостиницу.

Обменявшись адресами и дав номер Вернона Брейда, Крейг и Стив сели на автобус, Фейз же остался в парке, аргументируя это тем, что свежий воздух очень полезен для здоровья.

Через запотевшие стёкла автобуса всё казалось мутным, туманным и мрачноватым, прямо как будущее Стивена. Прямо как его душа. Сколько раз он хотел бы её продать, но не мог, ибо не считал, что она ему изначально принадлежала. Окрестности Клактон-он-Си показались ему знакомыми, он понял, что через 20 минут он уже будет в гостинице, лежать на полосатом покрывале и есть салат с креветками. Не жизнь, а сказка. Несмотря на такую роскошь, Стивен не мог найти себе места, что-то грызло его изнутри. Даже вчерашнее выступление не подняло его настрой, даже венок, который он украл, не улучшал настроение, а скорее, наоборот, напоминал о новой недосягаемой мечте.

Уже стало светло, фонари на улицах города погасли. Школьники ринулись в школу, взрослые на работу, а бродяги из Opium Dream отправились прокрастинировать в гостинице. Сил не было даже на простой разговор, но Стив знал, что ему нужен был разговор по душам. Он отправился в Карнавал Ноттингхилла, в карнавальный клуб, который располагался в соседнем доме.

По прибытии Стивен Джонс понял, что его образ не соответствует дресс-коду заведения и хотел уже развернуться, как вдруг увидел её. Её кофейные глаза смотрели прямо в душу, что парню стало как-то не по себе. Добавьте к этому внезапное совпадение и вы поймёте, что испытал Стив в тот момент. А в тот момент вся его тревога куда-то улетучилась, на её место пришло что-то другое. Но что пришло на место тревоги - молодой человек не знал. Сев за соседний столик, он начал смаковать чешский лагер с круасаном. Необычное сочетание, однако. Возможно, именно необычный выбор завтрака и привлёк Джейн. Она подсела к Стивену за столик.

- Привет. Видела тебя вчера на фестивале, хотела подойти поздравить с успешным выступлением, но за мной уже приехали. Поэтому поздравляю сейчас. Вы очень круто играете, а ты круто поёшь!

Стив обомлел. На секунду ему показалось, что он умер или спит, а это какой-то сон.

- Эээ... с-с-спасибо большое. Ты тоже очень классно играешь, т-то есть все вы. Как ты тут оказалась, Джейн, правильно?

- Джейн Моррис, да. А ты, должно быть, Стивен Джонс? Приятно, наконец, познакомиться напрямую. Я тут выступала сегодня.

- Для вашей музыки уровень местячкового паба не подходит. Я уверен, вы достойны большего. Как ваша группа образовалась?

Так и начался их разговор. Они болтали о всём, но в то же время и ни о чём, начиная травмами детства, заканчивая любимым блюдом или цветом. Так, незаметно прошёл час, второй, третий. Стивен сам не заметил, как его наполнили внутренние силы, он даже захотел написать песню по такому поводу.

- Ладно, Стив, было приятно с тобой познакомиться и поболтать, но я уж тут засиделась, и мне пора на репетицию. До встречи!

После этих слов Джейн сказала, где её можно встретить чаще всего. Парень и девушка попрощались.

Теперь этот унылый город стал казаться Стивену ярким и красочным. В его теле произошли небольшие изменение - как и во время выступления он чувствовал покалывания в кончиках пальцев и пульсирующие вены на висках. Но это было не от страха, а от чего-то другого. От чего - Стив не знал.

С этими мыслями он отправился в Брунтон Хаус к Крейгу. Тот, очевидно, спал. Стивен был в приподнятом настроении. Настолько приподнятым было его настроение, что он даже разбудил Крейга и поведал ему историю с Джейн.

- Ты всё-таки подарил ей венок? Я же говорил! Это сработает! Наш Каменный Гоблин влюбился! Я не верю в это.

- Да я сам не верю. Потому что я не влюбился! Что тут непонятного. Да, Джейн красивая, талантливая, добрая, проницательная, дружелюбная... вот чёрт.

- Хахпхаххх, Стив, я тебе вот что скажу. Ты влюбился! И я рад за тебя. Но только проверь, вдруг у неё кто-то есть, например, какой-нибудь Делавер Арвиш.

- Не беспокойся, так опозориться можешь только ты.

- Дела сердечные отложи на потом, ведь нам надо искать бас-гитариста. Что нам для этого нужно сделать?

- Сесть в автобус.

- Думаю, нет, предполагаю, нет, по теории вероятности это уже невозможно.

- Тогда нужно расклеить объявления о поиске бас-гитариста для группы.

- Это всё, конечно, прекрасно, но где мы собеседование будем проводить?

- В карнавальном баре.

- Ну да, логично.

И парни на самом деле начали расклеивать объявления по всей Хай-стрит. Через несколько часов они обошли половину города.

Прошло несколько дней. Наступила среда, а до сих пор никто не обратился по объявлению. Парни поняли, что это было гнилое дело, ведь в четверг им нужно было собраться полным составом. Они позвали Фейза, чтобы он тоже помог с поисками басиста. Как оказалось, Джей тоже не знал, где его искать.

Парни поняли, что им ничего не светит, поэтому легли спать. На следующее утро их гложили сомнения о смысле похода к Брейду. В конце концов сошли на том, что стоит сходить к "этому Брендону Верну", поэтому парни отправились к уже знакомым неоновым вывескам. Встретившись с Делавером, парни отправились в кабинет C14. Стивена тут же охватил резкий страх, воспоминания о его друзьях опять ворвались в его жизнь. Он уже не мог представить своей жизни без Эдда, без Тома. И если он хотя бы день не винил себя в их смерти, то у него начинались жуткие панические атаки, сопровождающиеся слезами, беспокойным сном, а также бесконечными нравственными мучениями.

"Были бы они с нами... Это не честно, мы не должны были прославиться, мы не должны были дойти до Брейда. Мы предаём Тома и Эдда. Ох, какой же хороший барабанщик был Том... Как же я хочу вернуться домой, в этот серый унылый дом, где меня никто не ждёт, где я никому не нужен, и всё течёт в правильном русле..."

Предчувствие Стивена о друзьях не было напрасным. Войдя в кабинет Вернона Брейда, он увидел то, чего не должен был видеть. Том, милый Том, стоял перед ним совершенно живой и здоровый. Как оказалось позже, это был его двоюродный брат Грег, который был одним из счастливчиков, кому удалось вырваться из этого круга нищеты Джейвика.

Что же забыл в этом кабинете Грег, почти двойник Тома? Ответ прост. Вернон Брейд гулял по городу и наткнулся на объявление. Он понял, что басиста парни не нашли, поэтому решил им помочь. Через свои связи он вышел на Грега, который оказался бас-гитаристом, удобно, не правда ли?

Если было бы удобно, Стивен бы не выбежал из кабинета. Отказаться было нельзя, вернуться домой тоже. Вернуться домой означало сломать шаблон, покончить с собой и, опять же, предать друзей, наплевать на их мечту. Нельзя выгнать Грега из группы, ведь он единственный басист, который согласен с ними играть. Теперь этот блондин будет постоянным напоминанием о болевой точке Стива, теперь он разрушит его жизнь. Не может же жизнь разрушиться в одночасье? Стив отказывался верить в происходящее. Немного успокоившись (или притворившись немного успокоившимся) он вошёл в кабинет Брейда.

Никто не сказал ни слова, все поняли его без слов. Группа была собрана. Запись сингла Opium Dream была назначена на следующее воскресенье.

Парни молча вернулись в отель. Никто не сказал ни слова. Всю ночь Стив провёл в мучениях. Его нервы окончательно лопнули, на улице началась гроза. Тоненькая хрупкая берёза шаталась от ветра до тех пор, пока в неё не ударила молния, и дерево не упало. На улице воцарил хаос, как и во всех беспокойных душах в ту ночь.